Real People Slash

Вечеринка была в самом разгаре. Полуголые люди, раззадоренные алкоголем и веществами, танцевали, флиртовали, зажимались по разным углам безо всякого стеснения. Доминик отлепил от себя двух разбушевавшихся блондинок и окинул столпотворение взглядом. Крис сидел рядом с Томом у барной стойки, пил пиво, не глядя на девушек, которые ходили рядом в весьма фривольном виде. Это было ожидаемо. Крис, самый моногамный человек на планете, обращал внимание только на одну девушку – свою жену.
Доминик хлебнул пива из пластикового стаканчика, приобнял за талию почти обнаженную девчонку, только ради вежливости. Он даже не знал, кто это был: одна из старых знакомых или новенькая. Маски, которые по инициативе Мэтта раздавали каждому участвующему в этой вакханалии, делали каждого анонимным и раскованным.
Мэтта Доминик высмотрел практически сразу же в толпе. Окруженный девицами, которые уже успели стащить с него рубашку, он радовался жизни и вину, которое текло рекой. Привычная картина, но почему-то внутри что-то завозилось, громоздкое и ершистое, заворчало глухо. Дом глотнул еще пива, чтобы сбить этот мерзкий привкус ревности, но стало только хуже. Это странное существо, поселившееся у него в животе где-то между селезенкой и аппендиксом, жадно ловило любую его мысль, подзуживало коварно и нашептывало вкрадчивым голоском. Что именно оно шептало, Ховард предпочел не слушать, но от одного взгляда на то, как размалеванная девчонка, сдвинув выше маску, водила алыми губами по тощей шее, кровь начинала закипать. Ведь это он сам, Доминик Ховард точно так же прижимался губами к этой коже вчера в номере отеля. Паршивенький отель, на самом деле, попался, но ночь была горячей. С его места видно не было, но Дом мог сказать со стопроцентной уверенностью, что Мэтт жмурился довольно, выгибая шею как кот, и плавился от удовольствия. Как и прошлой ночью, под его руками.
Существо оглушительно взревело, замолотило по тонким стенкам желудка в ярости, едва Доминик увидел, как Мэтт целует эту девчонку. Жадно, собственнически, обхватывает ее лицо руками, прижимает к себе ближе. От острого приступа неконтролируемой ревности замутило, Дом отвел глаза.
Когда у них все это начиналось, Мэтт стребовал с него обещание, что никто из них не будет ревновать, если другой начнет встречаться с кем-то еще. Доминик, томный и усталый после того марафона, что устроил ему Беллами, согласился без всяких уточнений. Он знал, что на языке группы Muse означает «встречаться с кем-то еще».
Никто никому ничего не должен. Замечательный расклад, не правда ли? Мэтт, самозабвенно тискающий и пропускающий через свою постель десяток девушек, точно с такой же страстью отдавался ему в любой момент, стоило бы Доминику этого только захотеть. Или сам накидывался на Ховарда, сдирая одежду с них обоих и не давая заснуть до утра.
Все шло замечательно и гладко до того момента, пока Доминик не понял – он не может смотреть на то, как Мэтт клеит девушек. Ему было почти физически плохо и противно, но оторвать глаз от этого зрелища не было никаких сил.
Вот и сейчас, внутри все бурлило и просилось наружу. Доминик жадно хлебал пиво, стараясь отвлечься. Чья-то ловкая рука легла ему на ширинку, вызывая лишь очередной приступ тошноты.
Мэтт, за которым он продолжил наблюдать краем глаза, выбрал одну из окружавших его фей и потянул ее за руку из комнаты. Нервы сдали, а терпение кончилось.
Доминик поднялся со стула, на котором он сидел и пошел за ними. На одном из поворотов темного, неосвещенного коридора, когда Мэтт прижал девушку к стене для очередного поцелуя, Доминик в два широких шага приблизился и дернул Беллами на себя.
В прорезях маски блеснули непонимающие синие глаза.
-Прости, красотка, - небрежно кивнул Дом растерянной и недовольной девчонке, сжимая в своей руке горячую ладонь, - тебе сегодня не повезет.
Мэтт даже не успел ничего возразить, когда его потащили дальше. Он не упирался, только дышал тяжело и недовольно.
Кровь Доминика наконец-то успокоилась. Даже пульс звучал спокойно, отбивая как метроном секунды. Четко, слаженно и спокойно.
Ховард даже не знал, зачем умыкнул Мэтта, что собирается делать и куда идет. Действовать на инстинктах и сиюминутных желаниях было так правильно и так легко.
Слева показалась дверь мужского туалета, выкрашенная синей краской. Доминик притормозил перед ней и дернул за ручку, чтобы проверить, занято ли.
Свободно.
Ухмыльнувшись, он толкнул дверь перед собой и одним движением впихнул в комнату Мэтта. Тот пискнул что-то не разборчиво, но смолчал.
Небольшая комната, всего несколько квадратных метров, с парой кабинок и огромным зеркалом рядом с умывальниками. Было даже весьма чисто, что удивительно.
Негромко щелкнул дверной замок, когда Дом повернул его.
Мэтт, лихорадочно облизывая и кусая губы, смотрел, как Доминик приближается к нему: медленно, неотвратимо. Он не понимал, что происходит, чем вообще вызвана эта внезапная вспышка с его стороны.
Он только глухо застонал, когда Дом притиснул его грубо к туалетной кабинке и, сдернув с лица маску, поцеловал.
Доминик раньше мог часами касаться своими губами губ Мэтта, ловить ими легкие вздохи и еле слышные стоны. Но сейчас не хотелось никаких нежностей. Зверь внутри злился, неистовствовал, нужно было выплеснуть эту злость. Мэтт доверчиво раскрывался, подавался на встречу. Гладил руками спину, словно уговаривая успокоиться и расслабиться. Но каждое касание его горячих ладоней распаляло и заводило все сильнее. Не выдержав, он сильно сжал зубами нижнюю губу Мэтта.
Тот вскрикнул, дернулся, зашипев, а во рту у Ховарда разлилась острая пряность. Беллами смотрел на него, обиженно и зло, не понимая, чем он заслужил что-то подобное. Перехватить и прижать к стене его руки было проще простого. Он и не сопротивлялся.
Глядя на эти распахнутые синие глаза, покрасневшие от недосыпа, черные встрепанные волосы, дрожащие плечи, беззащитную тощую шею, в которую так хотелось вцепиться зубами, оставить отметину, что это все – его, Доминик чувствовал, как внутри, в брюшной полости радостно урчит его зверь. Он заполучил в свои цепкие лапы вожделенную жертву и не успокоится, пока она не признает поражения.
Мэтт не отвечал на жадные, яростные поцелуи. Он просто замер, прижавшись к фанерной, облупившейся стене, и не дышал.
Но это показушное смирение было временным. Доминик знал, что делал. От скользнувших по бокам обжигающих ладоней Мэтт распахнул глаза, задышал чаще, скользнул языком по губам Доминика, а глаза его подернулись серой пеленой.
Они самозабвенно целовались, задыхаясь от нахлынувшей страсти, но Дом так и не позволил Мэтту сделать ни одного лишнего движения. Полный, тотальный контроль заставлял Беллами изнывать. Он терся о Доминика всем телом, закатывал глаза и громко, не стесняясь, стонал.
Снаружи кто-то постоянно дергал за ручку, пытаясь открыть дверь, но им было все равно.
Доминик придерживал Мэтта за затылок, сжимая в пальцах черные жесткие волосы. От подобного проявления силы у того ноги становились ватными и разъезжались в разные стороны. Ховард не дал ему опуститься на колени, как Беллами того хотел. Если бы Мэтт взял в рот, все закончилось бы гораздо быстрее. Нет, Доминику хотелось отыграться.
Когда его толкнули к умывальникам, Мэтт недовольно застонал. Целоваться ему нравилось гораздо больше, чем прижиматься бедрами к холодному фаянсу прямоугольной раковины. Доминик вжимался в него сзади, сжимая руки на поясе, и положил голову ему на плечо.
У Мэтта горели губы, будучи ярко-красными и припухшими от прилившей к ним крови, лихорадочно и бессмысленно блестели глаза. Возбуждающее зрелище.
Беллами провокационно прижался задницей к его ширинке и застонал.
-Обопрись, - срывающимся шепотом посоветовал Доминик, буквально сдирая с него джинсы. Все движения были отрывистыми, нечеткими. Руки дрожали от напряжения.
Едва Мэтт понял, что задумал Ховард, он попытался вырваться, ускользнуть, отвернуться. Но нет, Доминик, ухмыляясь, прижал его обратно, вынудив развести ноги шире.
-Нет, стой и смотри на себя. Не отводи взгляд, понял?
Мэтт, весь красный от стыда, мотнул головой:
-Нет! Это же…
Доминик предупреждающе сжал зубы на бледном плече:
-Я сказал, смотри.
Беллами уставился в грязное, заляпанное зеркало. У него горело лицо, уши, краска даже заливала часть шеи.
Доминик толкнулся, выглядывая из-за его плеча. Лицо Мэтта исказилось. Он закусил губу, проглатывая стоны, и закинул назад голову. Но глаз не отводил.
Сдерживаться не было никакого смысла. Ховард двигался резко и сильно, сжимая руки на пояснице любовника. Тот лишь всхлипывал, кусая собственную ладонь.
Смотреть, как тебя трахает твой лучший друг, а ты лишь стонешь и подставляешься так, чтобы ему было удобнее, а тебе – приятнее, что может быть пошлее и грязнее? Мэтт вскрикивал, когда Доминик входил особенно глубоко и под новым углом.
Едва он протянул руку, чтобы коснуться себя, чтобы снять напряжение, как Дом шлепнул его по ладони:
-Не смей.
Мэтт захныкал. Движения становились все жестче, Доминик сбивался с ритма, задыхался. Когда он замер, вцепившись его бока ногтями, Беллами обиженно засопел.
Доминик обхватил его ладонью, двигаясь ей сильно и ритмично. Мэтту хватило нескольких движений. Он обмяк в его руках, цепляясь за раковину в попытке устоять на непослушных ногах. Ховард успел его подхватить, прежде чем он бы свалился на грязный пол.
Мэтт смотрел на него с выражение усталости и замешательства.
-Кажется, нам надо поговорить.
Любой мужчина ненавидит эти слова, но сейчас они были как нельзя к месту. Потому что и правда – надо.
Беллами подтянул штаны, застегивая ремень и поворачиваясь к нему лицом:
-Да, надо.
Доминик прикусил губу, глядя ему в глаза, проматывая в голове сценарий наиболее вероятного развития событий.
-Я не хочу тебя ни с кем делить, Беллз. У меня внутри все бесится, когда тебя кто-то трогает.
Ховард выдохнул.
Мэтт с минуту глядел ему в глаза, затем на его лице появилась улыбка.
Горячие пальцы обернулись вокруг запястья Дома. Другого ответа и не нужно было.