Отправлено: 03.08.11 10:18. Заголовок: Invincible (belldom, NC-17)

Автор: Just_Emotion
Бета: нет
Название: Invincible
Дисклеймер: кто все эти люди?
Предупреждения: извращенец-фетишист-автор написал много нцы, вышел из пафосного андеграунда и стал «как все», не читайте это
Рейтинг: дети выросли - NC-17, хотя кое-где и на 21 потянет
Пейринг: беллдом
Жанр: все и сразу
Саммари: «За все удовольствия рано или поздно приходится платить.
Вот я и поплатился.»
Тип: slash
От автора: я долго шерстил текст в поисках чего-нибудь прекрасного в саммари, хотел толкнуть сногсшибательную речь, достойную десятка «Оскаров», но попросту устал и измотан, чтобы выжимать из себя еще что-нибудь. Хватит уже. Я не умею вовремя закругляться, и в итоге все превращается в один большой траходром
Примечания: триквел к вы-сами-знаете-чему. POV Доминика, 2005 - 2006 год.

Также хочу поблагодарить двух прекрасных человек winterhot и Spie Len, без которых этот эпос не был бы написан. Первую – за то, что почти постоянно находилась рядом, служила идейным вдохновителем, поддерживала, помогала и приводила в чувство после каждого приступа паранойи и «меня никто не любит, меня никто не ценит».
Вторую – за бесконечные консультации по непосредственно сабжу, которые, я верю, успели страшно надоесть, за теплое отношение, которое я неведомым образом заслужил и еще не испортил, хотя скотина еще та, за безграничное терпение и уделяемое мне внимание. Это очень много значит.
Я люблю вас и не смыслю без вас своей жизни, вы – ее часть, и я надеюсь, что это никогда не изменится.

файл целиком: click here

 Отправлено: 07.09.11 12:24. Заголовок: intrigan-d, я не уме..

intrigan-d, Оффтоп: я не умею писать стеб, а вот ООС везде, по-моему xD
моя главная отмазка на данный момент: "люди растут, я тоже расту, а разные ситуации помогают раскрывать разные черты характера" х) надеюсь, что это не отмазка, что это и правда так. я стараюсь прописывать по возможности мельчайшие детали, как-то обрисовывать видение, восприятие, и хорошо, если получается, потому что мне иногда кажется, что я все тупо проебал

Black And White, не пачкай колени, а то будет много идиотских вопросов

 Отправлено: 07.09.11 14:45. Заголовок: Вопросы? Какие вопро..

Вопросы? Какие вопросы?:)
Так, меня все и всё отпустили, теперь могу выдохнуть и сказать о том, какой ты крутой молодец ещё раз)
Я, похоже, застолблю себе местечко с тем самым транспарантом. Кажется, что Мэтт дуется скорее уже по инерции, что Дом с трудом понимает, что делать и как жить дальше, что скоро это всё приведёт к пыткам из серии "Ну честно скажи уже, а то убью". Или что-то в этом роде.
Меня порадовал момент с квирами) Фрейд бы, наверное, был счастлив, наткнись от на Мэтта.

 Отправлено: 07.09.11 17:38. Заголовок: угроз смерти не буде..

угроз смерти не будет, но феерию обещаю
да Фрейд вообще был бы счастлив быть со мной знакомым.

 Отправлено: 08.09.11 16:46. Заголовок: мозготрах! мозготрах..

мозготрах! мозготрах! ^^ *прыгает и хлопает в ладошки*

прости за такой содержательный коммент, но я радая до оглупения ^^

 Отправлено: 08.09.11 19:53. Заголовок: слежу со жгучим инте..

слежу со жгучим интересом
за бессловестным тихим боем:
в фанфике бьются Мэттью с Домом,
а я сочувствую обоим. :)
Оффтоп: немного масло масляного, но это внезапный выкидыш мозга и, к тому же, я дилетант.

когда уже эти двое снизойдут до разгописки?
я вот все жду, у кого терпение лопнет раньше и кто первым накинется и покусает другого. думаю, Мотька поуспокоится немного, получив задабривающий леденец в виде гитары. сдается мне, он уже просто ждет, когда Доминик "первый шаг" сделает, сам заморачиваться не станет.

автору спасибо

 Отправлено: 08.09.11 20:05. Заголовок: *аплодирует стиху ст..

*аплодирует стиху стоя* оно прекрасно
там все так сложно, что я уже не помню, что там дальшу гитара тут не поможет. вы, в общем, думайте все, а я сделаю попытку вспомнить все

 Отправлено: 08.09.11 22:15. Заголовок: Все прикольно, но, б..

Все прикольно, но, блин, они же тогда были звездами и живут в панельном доме с пустым холодильником?
А вообще мне кажет Дом, после того, как откусил кусочек от Беллами, должен признаться))) а то уж как то странно)))

 Отправлено: 08.09.11 22:35. Заголовок: я верю в то, что они..

я верю в то, что они в первую очередь не звезды, а мужики, у которых по всей квартире разбросаны носки и срач кругом, как у меня.
признается, но всему свое время, я не был бы собой, не будь у меня сначала дохуятыщ угрызений совести х)

 Отправлено: 09.09.11 16:33. Заголовок: Звезды, в смысле у н..

Звезды, в смысле у них достаточно денег на приличные апартаменты и что бы забить холодильник жратвой и пивом. А срачу и там ничего не мешает появиться=)

 Отправлено: 13.09.11 19:05. Заголовок: кто сказал "втор..

Оффтоп: кто сказал "вторник"? я сказал. превращаю любой день во вторник, бесплатно, быстро, эффективно. на мобильный не звонить, стучать по батареям. спрашивать любого живого человека.

у меня возникает очень дурацкое ощущение, когда ты так говоришь про свои фики, пусть прозвучит глупо, но ты как будто в симс играешь, или что-то наподобие такого xD (с) Spie Len

честно признаться, мне самому интересно открывать файл и читать написанное, я уже и забыл, как эти ребятки активно имели мой мозг поэтому со всеми остальными могу порадоваться: рефлексия! разложение отношений! страх и ненависть в Лас-Вегасе Лондоне! майндфак! ебанутость!
ну прямо все, как мы любим.
автор любит сам себя за написанное х))

15.
Утром я нахожу Мэтта полулежащим на диване, он крепко обнимает гитару и мутным взором покрасневших глазам тупо пялится в экран телевизора, с которого ему очень настойчиво и, видимо, не по первому кругу впаривают какие-то суперштаны для похудения. Судя по всему, он уже недалек от покупки этой, бесспорно, важной в его случае вещи; пульт лежит где-то вне зоны досягаемости на полу.
Понятно, ему просто лень подниматься.
За окном уже рассвело.
- Ты вообще не ложился? – сонно интересуюсь я, давлю зевок и приглаживаю стоящие дыбом волосы на затылке.
Беллз безразлично, вяло качает головой и обнимает гитару еще крепче, как ребенок – любимого плюшевого мишку. Моргает он очень редко и, кажется, только имитирует активную жизнедеятельность – сам же давным-давно отключился.
Некоторое время внимательно разглядываю его, но он даже не поднимает поблекшие, выцветшие глаза, чтобы посмотреть в ответ. Если он играет и пытается надавить на жалость, то у него прекрасно получается, хотя, насколько я помню, он никогда не был хорошим актером. Значит, и правда что-то случилось. Что-то серьезное.
За исключением того, что мы переспали.
Не понимаю, как из этого можно делать такую трагедию. Мы дружим уже достаточно лет, чтобы смириться и двигаться дальше; всем было хорошо, никто не умер, так что же теперь, похоронить себя заживо в барханах пыли? Перекрыть себе кислород и совершить самое оригинальное в мире самоубийство – задохнуться из-за того, что неохота просто сделать вдох?
А если бы я был девушкой? Что это – кризис самоидентификации, который лично я пережил еще в шестнадцать?
Он всегда немного отставал в развитии, но чтобы настолько?
Наверное, даже через пятьдесят лет я не смогу с уверенностью сказать, что досконально изучил этого человека. В нем навсегда останется что-то чужеродное и ненормальное, недоступное моему примитивному сознанию, что-то возвышенное, граничащее с гениальным.
Похоже, Мэтту и правда хреново. Не представляю, из-за чего, ведь объясняться он не хочет, но острая хандра – налицо. В последние дни его действительно преследует какая-то нервозность, о природе которой я не имею никакого понятия. Может быть, стоит спросить, но он начнет говорить загадками, если вообще начнет, и все вновь сведется к тому, что я бесчувственный чурбан, мудак и не понимаю его тонкой душевной организации.
- Иди спать, - вздохнув, наконец говорю я. – Ты на привидение стал похож. Сейчас выспись, а со следующей ночи поменяемся местами. Не сахарный, не расклеюсь.
Беллз заторможенно мотает головой. Поднимаю с пола пульт, выключаю раскалившийся телевизор и осторожно присаживаюсь рядом, ожидая чего угодно, начиная прыжками на другую сторону дивана и заканчивая пронзительными криками. Уверен: по такому случаю он даже заставит связки в одночасье исцелиться или отрастит новые.
Но он даже не шевелится.
Осторожно вынимаю гитару из его объятий, отставляю в сторону.
- Ты все из-за того же? Давай поговорим и забудем об этом, - дружелюбно предлагаю я, стараясь, чтобы мой голос звучал максимально доверительно и ровно. – Хочешь, я скажу, что это ничего для меня не значило? Хочешь, скажу, что был пьян в стельку и вообще ничего не помню?
Он снова отрицательно качает головой.
- А что тогда? Сколько можно заниматься святыми пиздостраданиями на пустом месте? Мне казалось, я имею право знать, что происходит, потому что я закрыт с тобой здесь, в четырех стенах! Не Крис, не твои родители, не президент! А я, твой лучший друг, отношения с которым уже давно вышли за рамки обыкновенной дружбы! Тебе напомнить о всех тех звездах? О бессонных ночах на крыше? Об «экспериментах», как ты их называл, после которых саднили и язык, и колени?
Мэтт дергается, словно громом пораженный, а я понимаю, что с каждым словом повышал голос все больше и под конец едва не сорвался на крик. Начинает выходить напряжение, подавляемое и копившееся внутри; чувствую, что внутри стало немного легче.
Перевожу дух, чтобы не сорваться, и вновь возвращаюсь к вкрадчивому тону.
- Ну, так что же?
Беллз распрямляет спину – в ней отдается хрустом, морщится, с силой трет глаза. Тянется за блокнотом, лениво выводит: «Тебе не понять».
- Да что ты? – с театральным притворством удивляюсь я, вскинув брови. – Я провожу с тобой по двадцать часов в сутки последние тринадцать лет, скоро я научусь писать музыку, петь и мыслить нелогичными категориями. Ты уж постарайся объяснить.
Мэтт смеряет меня придирчивым взглядом; на мгновение все внутри уходит в свободный полет в невесомости, словно меня просветили рентгеном да так и оставили. На этот раз взгляд – взрослый, серьезный, знающий. Необычный и такой для него нехарактерный.
«Я не буду ничего тебе объяснять. Отстань», - царапает он на блокнотном листе и отбрасывает письменные принадлежности в сторону, скрещивает на груди руки, закрываясь от дальнейшей информации и показывая, что больше не скажет ни слова.
Ах, вот ты, значит, как?
- Ладно, - легко соглашаюсь я, встаю и потягиваюсь, глуша очередной зевок. – Тогда, раз уж ты такой бодрый, мы найдем тебе применение, сделай хоть что-нибудь в этой жизни общественно полезное.
Беллз недоумевающе хлопает ресницами, а я, раздумав пару секунд, принимаюсь шарить по шкафам и наконец извлекаю на свет кое-какие хозяйственные принадлежности. Спихиваю его пинками с дивана и насильно всовываю в его руки швабру. Он обиженно надувает губы, но решает не перечить, послушно плетется к ведру, набирает в него воду и принимается лениво елозить едва-едва влажной тряпкой по полу. Получается у него не ахти, он то и дело либо спотыкается о ведро, либо разливает воду и поскальзывается на ней. Но начало положено.
Чтобы не быть совсем уж бессовестным засранцем, вооружаюсь еще одной тряпкой и принимаюсь тщательно вытирать пыль, следя за тем, чтобы не осталось ни одного пропущенного участка. Сначала дело идет со скрипом, но вскоре становится даже как-то интересно, охватывает азарт. По пути начинаю расставлять валяющиеся прямо под ногами вещи по местам.
По-моему, за месяц проживания в одной квартире с этой примадонной я стану образцовой домохозяйкой. У меня нет иного выхода: если еще и я опущу руки, вскоре все здесь превратится в какую-нибудь пустыню Пыльхану, по холодильнику начнет гулять перекати-поле, а хозяин квартиры примется бить тревогу, подумав, что мы либо умерли, либо распродали всех соседей на органы и свалили в Мексику, где планируем скрываться от уплаты за съем.
Еще не остывший телевизор протестующе трещит, когда его касается влажная ткань, но вскоре сияет как новенький. Окна отнимают гораздо больше времени; пока я натираю одно за другим, небо успевают затянуться тучами, начинает накрапывать дождь, перемешанный с мокрым снегом. Становится жарко, безо всякой задней мысли стягиваю майку и тут же ловлю на себе быстрый взгляд. Мэтт резко отворачивается и разве что не принимается показательно насвистывать незатейливые песенки и ковырять пальцем обои, показывая, что ничего не видел.
Опускаю глаза – плечи, ключицы, грудь и, наверное, шея сплошь усыпаны ярко-красными пятнами, почти бордовыми. За несколько дней, прошедших с… инцидента, они даже не вздумали побледнеть. Указываю на первый попавшийся пальцем, затем – на Мэтта, произношу одновременно обличающе и немного мстительно:
- Даже не вздумай делать вид, что ты не в курсе и не имеешь к этому никакого отношения. Это сделали твои зубы, и я не собираюсь притворяться, что ничего не было и это ничего для меня не значит. Значит, потому что для тебя, я знаю, - тоже. Рано или поздно мы все равно вернемся к этой теме, хочешь ты того или нет.
Мэтт поджимает губы, принимается с остервенением тереть пол, будто намереваясь протереть в нем дырку и провалиться сквозь землю, прямо к соседям. Но даже такой экстремальный выход не спасет его от серьезного разговора. Долгое время смотрю прямо на него, пристально, испытывающе, придирчиво. У него постепенно начинают розоветь скулы, не покрываются румянцем – идут некрасивыми пятнами, он кусает губы, а потом в какой-то момент не выдерживает, бросает швабру и сломя голову несется в ванную, где закрывается и тут же на всю мощность выкручивает оба крана.
Сидит он там не час и, наверное, даже не два. Не представляю, чем можно так долго там заниматься. Судя по полнейшей - мертвой - тишине и отсутствию всплесков, Беллз просто сидит да бортике ванной и смотрит в потолок, неизвестно о чем думая. И угораздило же меня негласно связать жизнь с этой истеричкой. Почему я не могу просто наплевать, развернуться и уйти, как сделал бы на моем месте любой другой нормальный парень? Почему я не могу найти нужных слов, которые помогли бы одновременно вытянуть из него всю правду и вновь наладить на глазах рушащиеся отношения?
Как известно, лишь потеряв, мы начинаем ценить. Я и раньше ценил нашу дружбу, наше редкое взаимопонимание, готовность едва ли не пожертвовать жизнью друг за друга, но всегда где-то на задворках сознания я хотел большего. Надеялся, что в один прекрасный день он прилетит ко мне на крыльях любви - или хотя бы приползет на коленях страсти, как пошло и низко; у нас будет такое же прозаичное «и жили…» - ну и далее по сценарию, какое имеется в эпилогах всех сказок. Что мы проживем длинную-длинную и очень счастливую жизнь и не умрем никогда, а даже если такое досадное недоразумение и случится, то в один день, час и даже секунду во избежание одинокого существования на этой земле.
Я хотел. Глупо, но хотел. Не позволял себе замечтаться, чтобы не пошатнуть трезвое видение реальности, но иногда отпускал воображение на волю или даже видел во снах.
Теперь же я не хочу ничего. Если нам так и суждено биться с разных сторон в одну и ту же стену лбами, как тупым баранам, то лучше вернуться к тому, что было, найти золотую середину и больше никогда не пытаться пошатнуть установившийся за годы строй. От наших военных действий не лучше ни мне, ни ему. Он строит из себя оскорбленную невинность, чем только заводит и выводит из себя, а я так и стремлюсь его уколоть, усугубить его и без того плохое состояние еще сильнее, чтобы как можно скорее расколоть, докопаться до истины, сердцевины.
Как будто непонятно, что своими словами я расшатываю не только его завидное упорство, но и все его существо. Если я сломаю сопротивление, то вместе с ним сломается и сам Мэтт, потому что оно, сопротивление, и есть его внутренний стержень, тонкий, но очень прочный, который удерживает на себе всю хрупкую конструкцию из мечтаний, сумасшедших мыслей, гениальных идей, милых странностей и неосуществимых задумок.
Он противостоял кому-то всю свою жизнь, уже тогда, когда мы даже не были с ним знакомы. Сначала – одноклассникам, которые были настолько неинтересны и похожи между собой, что казались безликими. Он выделялся и терпел насмешки.
Потом – так называемым друзьям, связавшимся не с той компанией и скоропостижно скатившимися вниз по социальной лестнице деградации.
Затем на него в одночасье обрушились слава, известность, любовь миллионов, а вместе с ними – и пристальное внимание не только фанатов, но и дотошных таблоидов, которые не знают границ, рамок и слова «нет». Ему удалось не сломаться и под их натиском.
Что же мы имеем теперь? Человек, который всю жизнь был сильным, теперь показывает слабость за слабостью? Не хочет принимать свое истинное «Я» или просто боится того, что однажды не смог совладать с самим собой, взять верх над истинным желанием?
Почему так сложно посмотреть в лицо правде и стать, наконец, счастливым? Зачем портить нервы и себе, и мне?
Я никогда не найду ответы на все эти вопросы. С каждым днем их становится все больше и больше, их количество растет едва ли не в геометрической прогрессии, а единственное, что я могу сказать им всем, - это обыкновенное «не знаю». Но я не приемлю такие слова, поэтому, чтобы докопаться до истины, мне придется прикусить язык и терпеть. Вот только сложно молчать.
Пока Беллз прячется от меня в ванной, успеваю привести в порядок и спальню, перестелить постель, проветрить комнату. Дышать становится легче, начинает невыносимо тянуть на улицу, но мне страшно даже выйти за пределы квартиры: кто знает, на что способна эта беспокойная личность в порыве эмоций?
Мне не хватает сейчас только заводной музыки, под ритм которой можно было бы подстроиться и подпевать, параллельно наводя чистоту, но я лучше дам на отсечение какую-нибудь из своих конечностей, чем буду добровольно слушать современную попсу, поэтому приходится обходиться собственными возможностями и напевать под нос любимое старье, проверенное, оставшееся в сердце еще с детства, когда все комнаты были оклеены плакатами, а сама музыка - записана на пленочные кассеты.
Да, я знаю, что на моих ушах медведь станцевал ламбаду, а голос у меня такой, что с ним только «занято» в общественных туалетах и кричать, но в радиусе трех метров – ни единой души, поэтому все равно, услышит меня кто-нибудь или нет. Если услышит – пусть присоединяется. Или удавится.
Мэтт возвращается только минут через сорок - к этому моменту я уже успел вспомнить почти весь репертуар Нирваны и принялся за Joy Division. С концов его волос капает вода. Если он и просидел все это время где-нибудь на полу, глазея по сторонам, то перед явлением окунул голову в холодную воду, чтобы взбодриться. Несмотря на то что Беллз не спал целые сутки, его взгляд трезв и ясен, как безоблачное небо.
Он выжидающе смотрит на меня минуты полторы, но я не оправдываю его надежд и молчу. Тогда он хватает с комода записную книжку, ручку и принимается строчить с безумной скоростью. Страница мгновенно покрывается мелкими прыгающими буквами, складывающимися в затейливую вязь.
«Ты можешь говорить все, что угодно, - начинаю читать, не дожидаясь, пока он закончит, - делать, что угодно, и думать, что угодно, но меня это не напугает. Тебе не удастся довести меня до ручки. Я не малолетняя неуравновешенная истеричка. Я не собираюсь выходить в окно».
Насмешливо вскидываю брови, но Мэтт предельно серьезен. На его лице нет ни тени улыбки, там написана только стальная уверенность, она же исходит обжигающими и яркими лучами во все стороны, пробираясь под кожу и разъедая все желание насмехаться, говорить что-нибудь колкое, едкое и обидное. И на этот раз мне абсолютно нечего сказать.
Пожимаю плечами и обратно вручаю ему швабру. Остаток дня мы моем посуду, протираем ее и расставляем по местам, решив навсегда отказаться от нашего любительского холостяцкого тетриса.
Уже поздно вечером, когда Мэтт явно намеревается в очередной раз стоять на своем и обосновываться на диване, я безразлично говорю ему, констатируя факт:
- Можешь спать сегодня на кровати. Я не насильник и не извращенец, трахать тебя не собираюсь, - Беллз смотрит на меня пылающим злостью взглядом. – Да и ты тоже не непорочная девственница, не льсти себе.
Оставляю его в гостиной, а сам занимаю свою половину кровати, с наслаждением растягиваюсь на ней, потому что после генеральной уборки все тело приятно ноет и отзывается тупой болью на каждое движение. Может быть, я поступаю плохо, перегибаю палку. А может быть, мне все-таки удастся его перевоспитать.
Мэтт приходит через полчаса, пробирается тихой тенью по-над стеной, не включая свет, как будто думает, что я сплю, и не хочет будить. Сквозь окно в комнату просачивается рассеянный свет фонарей, его достаточно, чтобы разглядеть юркий силуэт, маленький и неуверенный.
Силуэт испуганно вздрагивает, когда после недолгих раздумий я все же подаю голос.
- Ты решил снизойти до простых смертных и почтить меня своим явлением? Похвально.
Беллз фыркает и принимается укладываться, не раздеваясь. Он делает это осторожно и долго, стремясь оказаться как можно дальше от меня, ни в коем случае не коснуться, не зацепить. Долго копошится, натягивая на себя одеяло и заворачиваясь в него, как в кокон, ограждаясь от мира.
Привыкшие к темноте глаза вблизи могут разглядеть черты его лица, не особо красивые, но по-своему обаятельные и притягательные. Ставшие совсем родными за все то время, что мы вместе.
- Ты так усердно стараешься меня не зацепить, - не удерживаюсь от кислой усмешки. Мэтт ведет себя так, как будто я не лучший друг, с которым он позволял себе все, а дикий и озлобленный хищник, какой-то падальщик. Это больно бьет. – Давай я схожу к соседям и попрошу у них водолазный костюм, чтобы тебе не было так неприятно?
Он раздраженно хмурится, это даже не видно – чувствуется благодаря колебаниям воздуха. Заметно, что он недоволен и, по всей видимости, хочет порвать меня на куски, чтобы избавить себя от моего сволочного поведения, но останавливает его всего одна маленькая загвоздка: до тех пор, пока я здесь самый старший, дееспособный и цельный, командовать парадом буду я. И ему прекрасно это известно.
Мэтт прекращает строить из себя принцессу на горошине и просто ложится, натягивает одеяло до самого подбородка. Наблюдаю за ним еще немного, вижу эту смесь сожаления и небольшой доли отвращения и вбиваю последний гвоздь в гроб взаимного недопонимания:
- Уж лучше бы ты вышел в окно.

 Отправлено: 13.09.11 21:20. Заголовок: БЛЯТЬ НАХУЯ ТАК ЖЕСТ..

БЛЯТЬ НАХУЯ ТАК ЖЕСТОКО, вскричала моя голова отдельно от меня с последними строчками.
нет, я, конечно, понимаю, почему и за что, НО БЛЯТЬ
простите.
по себе знаю, что могут принести такие слова, потому ... ... ...
слушай, ну мне нечего сказать вообще. мозгоебство-де оно такое, но, черт, это ЖЕСТОКО. со стороны каждого из них. Оффтоп: а мне теперь кажется, что ты сидишь по ту сторону экрана с эдакой блядорожей и такой: ну, как я их? :D
про то, где описывается "сопротивление (РЕЕЕЕЗИИИИСТЭЭЭНС) = внутренний стержень Мэтта", очень и очень пробрало.

 Отправлено: 13.09.11 21:39. Заголовок: intrigan-d пишет: а..

intrigan-d пишет:

цитата:

а мне теперь кажется, что ты сидишь по ту сторону экрана с эдакой блядорожей и такой: ну, как я их? :D

БОЛЬШОЙ БРАТ, У МЕНЯ ЖЕ ЗАКЛЕЕНА ВЕБКА О______________О
вообще-то да причем "их" - и читателей, и ребят

я тоже знаю, что такие слова нельзя говорить таким ебанутостям людям, но в порыве чувств чего только не скажешь - это мне тоже прекрасно известно. однако Мэтт все-таки не настолько идиот, чтобы в сердцах почувствоваться и сделать назло, мол, сейчас я себя убью, а он пускай мучается. к тому же у ребяток второй этаж х))

intrigan-d пишет:

цитата:

очень и очень пробрало.

а меня - прорвало
Оффтоп: что ж я веселый-то такой? плакать же надо.

 Отправлено: 13.09.11 22:44. Заголовок: как истинный любител..

как истинный любитель мазохизма, я подожду ещё недельку. И ещё недельку. И потом ещё одну. И ещё.
Just_Emotion пишет:

цитата:

OffTopic: что ж я веселый-то такой? плакать же надо.

вот тоже самое и да простят меня злющий Беллами, все рыдающие и автор тоже заодно.
За водолазный костюм отдельное спасибо, кстати.

 Отправлено: 13.09.11 22:48. Заголовок: вы все в любом случа..

вы все в любом случае подождете

тебя тоже бурно веселит вся эта мозгоебательная байда? брат! *хагает, лапает и всячески тискает* тогда обнимааааашки!

пожалуйста, меня он при перепроверке тоже внезапно порадовал.
Оффтоп: твой кинк? :D

 Отправлено: 13.09.11 22:50. Заголовок: Just_Emotion пишет: ..

Just_Emotion пишет:

цитата:

вы все в любом случае подождете

ну а как же ж ещё-то
*сейчас заржу как Баттхед. Или Бивис. Нет, скорее как Баттхед*

 Отправлено: 14.09.11 03:59. Заголовок: Мозготрах! Мозготрах..

Оффтоп: Мозготрах! Мозготрах! Рефлексия и долбоебизм!
Какая-то смесь такой едкой радости, типа "Получи фашист гранату, будешь знать, как пальцы гнуть", но последняя фраза убила и напомнила о сплинах. Мы будем ждать следующей части, хлопать в ладошки и надеяться на то, что всё у них будет хорошо.
И водолазный костюм мне тоже понравился)

 Отправлено: 14.09.11 12:49. Заголовок: автор знает, что нра..

автор знает, что нравитя мьюзерам
все будет хорошо, но плохо. или плохо, но хорошо) но все будет.

 Отправлено: 20.09.11 00:35. Заголовок: продник к нам приход..

Оффтоп: продник к нам приходит, продник к нам приходит х)
я скатился в такой флафф, что мне даже стыдно, хотя мне обычно не бывает стыдно. и я мог бы оправдаться тем, что насквозь простужен, но не мог бы, потому что это было написано несколько месяцев назад.
сегодня из нашей программы вы узнаете, кто в группе Muse самый главный тролль, кто ведется и чьи возвышенные чувства это оскорбляет. а еще вы узнаете, что почки еще не отказали и никто пока не умер х)
это я к тому, что здесь внезапно нет ментальных мордобоев и глубокого майндфака.

16.
На следующий день оказывается, что уборку мы делали не зря: приезжает Крис. Даже не приезжает, а прилетает вихрем, обрадованный возможностью хотя бы на время вырваться из дома. Как он объясняет в немногословном предупредительном сообщении, у Келли в очередной раз «крыша поехала», что «немного осложняет существование с ней в четырех стенах».
Поэтому мы еще раз осматриваем квартиру, надеясь, что ничего компрометирующего в поле зрения не попадает. После вчерашнего Мэтт стал еще тише, хотя куда уж дальше. Он весь потерян где-то в мыслях, не поднимает глаз, никак не реагирует на мои обращения к нему. Наверное, действительно обиделся, но я все еще немного кипячусь, прогоняя в голове последнюю неделю раз за разом и накручивая себя еще больше. Ничего не могу с собой поделать – продолжаю и продолжаю, пытаясь понять, где мы оступились, в чем конкретно была моя ошибка, как можно все исправить. Ответ упорно не идет на ум, хотя порой начинает казаться, что я стою на пороге великого открытия и вот-вот постигну какую-то вселенскую тайну. Наверное, еще не время. Кто-то наверху упорно обводит меня вокруг пальца и смеется, принимая нашу рушащуюся на глазах жизнь за офигенное реалити-шоу.
Не знаю, кто ты там, наверху, но какая же ты все-таки сволочь.
Чтобы не светиться, надеваю глухую футболку под горло, тщательно проследив за тем, чтобы все пятна скрылись под темной тканью. Придирчиво разглядываю себя в зеркале: чуть отросшие за последнее время волосы, двухдневная небритость, залегшие под глазами светлые тени. Но в общем и целом – неплох, не слишком отличаюсь от обычного себя.
С Мэттом дело обстоит хуже. Мало того, что инвалид по собственной глупости, так еще и постоянно ходит как в воду опущенный. Меня немного подъедает совесть, потому что в этом есть и моя вина, но здесь все гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Он, придумав себе что-то, чего не было на самом деле, принимается вертеть носом и делать выпады в мою сторону. Я начинаю раздражаться, не могу удержать собственный острый язык за зубами и отвечаю ему тем же, что бумерангом возвращается в моем направлении, множась по пути. Прошло, наверное, меньше недели – я уже давно потерял счет времени, - а дело только усугубляется.
Реабилитация займет как минимум еще несколько месяцев. Что же будет с нами к тому моменту, когда Беллз сможет говорить?
Я не разу не пускался в размышления о будущем группы. Это бесполезное занятие, оно приводит к неутешительным выводам. Басист возится с детьми в другом городе, солист нем как рыба и озлоблен на весь мир, а барабанщик всеми силами стремится не придушить эту певчую птичку собственными руками. Хорош коллектив, ничего не скажешь.
Я не знаю, что будет дальше. Наше будущее всегда было чем-то сумрачным, неясным и скрытым даже от наших глаз, теперь же с каждым днем оно кажется все более темным и печальным. Мы творили музыку, потому что нам нравилось, нам хотелось работать вместе, делать что-то общее. Теперь же программа счастливой сопливой идиллии дала сбой, фундамент хороших отношений – залог успеха – глубокую трещину. Мы наверняка не вынесем удушающей атмосферы, которая поглотит нас, как только мы воссоединимся.
Может быть, стоит сказать обо всем Крису, чтобы он знал, чего ожидать. Кто предупрежден – тот вооружен, я доверю ему даже свою жизнь, если потребуется, будет нечестно так с ним обойтись. Но с другой стороны – что он подумает? Что скажет? Сможет ли он понять и принять тот факт, что два его лучших друга, две трети группы вот уже почти шестнадцать лет бессовестно лгут в лицо, за его спиной зажимаясь по темным углам и не делая из этого большого события?
Я не хочу принимать таких сложных решений, но должен, потому что сейчас все держится только на мне. Если я потеряю остатки самообладания – все пропало.
Раздается звонок в дверь, и я по-настоящему счастлив из-за выпавшей возможности отвлечься. Мэтт сонно зевает и потягивается на ходу; расхлябанная, почти бесцветная растянутая майка обнажает белый впалый живот и острые тазовые косточки. На левом бедре багровеют отпечатки моих пальцев.
- Ты совсем с ума сошел? – полушепотом интересуюсь я, медленно направляясь к двери и начиная неторопливо поворачивать ключ в замке. – Ты представляешь, что он скажет, когда увидит нас обоих в таком виде? Иди и надень что-нибудь закрытое, водолазку какую-нибудь!
Беллз недовольно поджимает губы и закатывает глаза, но послушно переодевается. Я тем временем оказываюсь в медвежьих объятиях обрадованного встречей верзилы. Кости мелодично и одновременно с этим обиженно хрустят, в глазах почти темнеет.
- И тебе привет, - задушенно хриплю я, а Крис только громко смеется и хлопает меня по плечу, из-за чего я едва не оказываюсь вбит по колено в холодный бетон.
- Я так рад наконец-то вас видеть! – восклицает он и обнимает меня еще раз, счастливо сопя на ухо, и на душе теплеет, от высокой температуры что-то внутри принимается плавиться и течь, согревая до кончиков пальцев. – Так скучал! А где искалеченная прима-балерина?
- Приводит себя в порядок перед сольным выступлением, - не могу сдержаться от колкости и негромко фыркаю. – Совсем себя запустил, мне приходится заставлять его чистить зубы.
- Не рассказывай: у меня таких трое, - хмыкает басист и протискивается в неширокий коридор. Затем показательно вздыхает. – Эх, я там в родной дыре воспитываю целый выводок мелких будущих звезд рок-сцены, а два самых завидных жениха Англии сутками ничего не делают и наслаждаются праздной жизнью!
- Вот уж точно, - заставляю себя улыбнуться. Губы кажутся резиновыми. – Самые лучшие несколько дней за последние лет тридцать.
Выползшего из спальни Мэтта, уже переодетого, Крис обнимает намного осторожнее, словно боится сломать. Придирчиво рассматривает его с ног до головы, делает отеческое замечание по поводу худобы и хмурится, глядя на шею.
- Как дела?
Беллз делает широкий жест руками, который никак нельзя растолковать; приходится брать управление на себя.
- Уже лучше, но, как видишь, он до сих пор не может привыкнуть к повязке, поэтому всячески скрывает ее под одеждой.
Мэтт отрывисто кивает и старательно отводит глаза в другую сторону, стремится не смотреть на меня. Недолго мнусь, переминаюсь с ноги на ноги в полнейшей прострации, потом делаю первое, что приходит в голову – зову всех пить чай. Отлично, прогиб засчитан, пока что все идет довольно неплохо.
- Прости, жрать нечего, - только войдя на кухню и ставя чайник, извиняюсь я. – После кого-то в холодильнике пусто, как в швейцарском банке.
Под правой лопаткой начинает невыносимо зудеть. Держу пари, я знаю, чей взгляд сейчас сверлит мою спину.
- Это по-нашему! – одобряет Крис. – Но я не есть сюда пришел.
- Пить? – с лукавой улыбкой предлагаю я, и в его глазах загораются озорные огоньки. – Мы вчера наводили уборку и откопали такой шикарный мини-бар, что закачаешься.
Некоторое время он неуверенно колеблется, затем вздыхает:
- Я за рулем, нельзя.
- Останешься до утра, большое дело. Диван у нас свободен, перекантуешься ночь, а там разберемся.
- Уговорил, - скалится в добродушной улыбке басист и делает себе кофе с коньяком в пропорции сто к одному. То есть сто частей коньяка к одной части кофе, а не – вдруг - наоборот. – А вы чего не пьете?
- Я только после празднования отошел, - эта ложь дается мне чересчур легко. – А Мэтт, перебрав, начинает делать глупости.
Беллз недобро сверкает глазами из-под ресниц и только глубже утыкается носом в чашку, изо всех сил стремясь сохранить невозмутимый вид. Мы находимся в радиусе одного метра меньше десяти минут, но воздух уже начинает раскаляться, в нем с громким треском взрываются невидимые искры.
Крис увлеченно рассказывает о том, что они с Келли поцапались и вообще ее в последнее время «капитально плющит». Он опасается, как бы она снова не забеременела, но затем, поразмыслив, вдруг заявляет, что трое детей – это круто, а четверо – это еще круче.
Мы с Мэттом в ужасе переглядываемся, на время даже позабыв о разногласиях.
- Поэтому я решил наведаться в гости к лучшим друзьям, - радостно продолжает он, - и посмотреть, как у них тут дела. Как у них дела?
Облизываю губы и делаю большой глоток из чашки. Сказать правду или не сказать? Мэтт по понятным причинам не сможет меня остановить, так будет честно. Мы всегда строили отношения на честности и взаимопонимании. Мы будем честны – и Крис поймет нас. А потом мы все обдумаем и решим, что нужно со всем этим делать.
- У нас все замечательно, - улыбнувшись самой обольстительной из своих самых обаятельных улыбок, заверяю я и с облегчением выдыхаю: вроде прокатило.
Пинаю Беллза ногой под столом, от неожиданности он испуганно дергается и, увидев мои большие круглые глаза, тоже растягивает губы в улыбке. Она получается больше похожа на волчий оскал, какой-то демонической, потусторонней. Не пожелал бы я встретиться с Мэттом, ухмыляющимся подобным образом, в темном переулке.
- Вам здесь, наверное, скучно, - с сочувствием предполагает Крис. – Такое тихое место. После тысячных стадионов здесь, должно быть, как на кладбище.
- Верно подмечено, - рассеянно бормочу я в ответ. Как бы мне сейчас хотелось, чтобы так все и было.
- Вы хоть как-нибудь развлекаетесь?
Беллз давится чаем, приходится любезно похлопать его по спине.
- Ну… мы общаемся. Правда, этот процесс происходит очень медленно, но все равно происходит. Природа скоро возненавидит нас за столь нерациональное использование такого количества чистой бумаги. Глубже, - снова приступ кашля, - узнаем друг друга.
- Да куда уж глубже! – хмыкает Крис. – За столько лет-то!
- Как оказалось, нам есть к чему стремиться, - краем глаза улавливаю теперь уже умоляющее выражение лица, так и твердящее: «Заткнись, придурок, пожалуйста, заткнись». Упорно игнорирую его. – То, что было раньше, еще не предел.
- Завидки меня берут, ребят, - тяжело вздыхает басист и принимается бесцельно мешать ложкой в чашке, глядя куда-то в стену. – Никаких тебе проблем, никаких женщин и ежедневных истерик по любому поводу, полное взаимопонимание, тишина и спокойствие. Не то, что у меня.
В его голосе звучит такое неподдельное, искреннее желание остаться здесь, с нами, что невольно хочется обнять его и выложить на ухо шепотом все подробности. Поведать об истериках по пустякам, о непонимании, нервах и немой злости, которая вот уже неделю копится внутри, оседает слоями осадков, один за другим, один сверху другого. Выплеснуть все это наболевшее, дать слабину и пожаловаться, в конце концов. Рассказать, что мне уже надоело, что я хочу вернуть все обратно, изобрести машину времени и промыть самому себе мозги.
Вместо этого я молчу и едва заметно пожимаю плечами. Чай в чашке остыл и вкусом стал похож на малоприятную дешевую жижу из такой же малоприятной дешевой забегаловки. На этот раз мне нечего сказать в ответ.
- Хорошая квартира, - продолжает Крис, ни на что не обращая внимания, разглядывает покрытый трещинами потолок, кое-где пузырящийся от времени паркет. – Много о чем напоминает. Например, здесь я сообщил вам, что женюсь и скоро стану отцом.
Например, здесь я трахнул своего лучшего друга.
- Здесь мы жили, давая наши первые концерты, находили первые заметки о себе в журналах, - он счастливо улыбается, его глаза затягивает ностальгической поволокой. – Здесь мы… Постой, Дом, что это у тебя?
Возглас звучит так неожиданно громко, выбивается из общего стройного ряда воспоминаний о старых днях, что я едва не проливаю на себя остатки чая. Сердце пускается в испуганный пляс.
- Где? – не понимаю я, а Крис прищуривается и наклоняется чуть поближе. Тычет пальцем куда-то в мою шею.
С ужасом осознаю, что нужно было отобрать у Мэтта водолазку.
- Вот здесь! Это засос! Точно, я же вижу: засос! – он самодовольно скрещивает на груди руки, гордясь своей внимательностью. – Да ты тут, как я погляжу, времени даром не теряешь! Ну, и кто она?
Беллз бросает на меня предостерегающий взгляд.
- Знаешь, да никто особо… - мнусь я, со скоростью миллион операций в секунду просчитывая в голове дальнейшие тактические ходы. – Это так, мимолетное увлечение, ничего серьезного.
- Блондинка? Брюнетка? – заговорщицки принимается расспрашивать друг. – Рыженькая?
Прости, Мэтт, я не хотел.
- Брюнетка.
- Симпатичная?
- На любителя, - аккуратно подбираю слова, но все равно чувствую, что терплю поражение по всем фронтам. – Но привлекательная, в моем вкусе.
- Понятно, - со знанием дела, понимающе кивает Крис. – Ей нравятся музыканты.
Теперь во рту пересыхает. Беллз мелко дрожит, словно через ножки его стула один за другим пропускают слабые заряды тока. Непонятно – то ли от волнения, то ли от злости, но одно мне известно точно: победителем из этой низкой и нечестной игры мне не выйти ни при каком раскладе.
Черт, и во что я только ввязался.
- Она и сама в каком-то роде музыкант, - осторожно отвечаю я и принимаюсь глубоко дышать, стремясь сохранить спокойствие.
- Ищешь себе подобных, значит. И когда я смогу с ней познакомиться?
Совсем скоро, знаешь, лет шестнадцать назад.
- Понимаешь, тут такое дело… Мы бы не хотели афишировать наши отношения, у нас все сложно, поэтому будет лучше, если ты… ну… никому не скажешь. Даже моей маме. Особенно - моей маме. Я не уверен, что мы поженимся, последуем твоему примеру и нарожаем кучу детишек.
Тут уже Мэтт не выдерживается. Он стремительно подрывается с места и без оглядки выскакивает из кухни.
- Ты куда намылился? – окликаю я, обрадованный возможностью ненавязчиво сменить тему разговора.
Хлопнувшая дверь в ванную отвечает за него. Крис удивленно поднимает брови.
- Что это с ним?
- Ревнует, - пытаюсь пошутить, но получается уныло и плоско. – Он в последнее время дерганым стал, но я его не виню. Далеко не каждому под силу смириться с тем, что он не может говорить, а Беллз и вовсе голосом живет. Вот я и подрабатываю в свободное от основного занятия время укротителем буйного нрава. Пока вроде получается, как видишь, воронка на месте дома не зияет.
Крис издает невеселый смешок.
Остаток вечера проходит как-то смазано. Почти все это время Мэтт отсиживается в ванной, показывая, что он ниже разговоров о презренных девушках, которые на самом деле совсем не девушки, а затем показательно удаляется в спальню, помахав Крису рукой на прощание и игнорируя сам факт моего существования.
По-хорошему я должен бы промолчать и спустить это на тормозах, чтобы не добавлять еще одну ложку дегтя в бочку с той гадостью, которую мы уже успели намутить, но мне далеко не все равно.
- Ты обиделся? – негромко спрашиваю я, глядя в потолок, пока он стягивает водолазку и проверяет бинт на шее. – За этот разговор?
Он дергает плечом, показывая, что – нет, не обиделся. Да и обижаться-то, в принципе, не на что: я очень деликатно постарался обойти эту тему, сгладить все острые углы.
Но на душе отчего-то все равно остается гадкий налет, похожий на тот, что к утру скапливается на зубах.
- Нет, я же вижу, что тебе обидно, - продолжаю гнуть свою линию. – Это нормально. Я бы, наверное, тоже обиделся, если бы меня назвали привлекательной блондинкой и заявили, что происходящее между нами - несерьезно, - некоторое время молчу, и в тишине слышно, как от ветра мелко дрожат, дребезжа, стекла. – Но это было необходимо. Я хочу, чтобы ты знал: если бы между нами что-то и было, я не стал бы этого скрывать. Я бы говорил всем прямо, как есть, наплевав на ответную реакцию.
Беллз замирает. Застывает в неудобной позе, наполовину согнувшись, в одном носке и все той же растянутой старой футболке, которую я заставил его переодеть. И стоит так, словно не в силах поверить собственным ушам. Затем неспешно, как в замедленной съемке, слегка поворачивает голову и смотрит на меня через плечо.
От этого взгляда начинает сладко тянуть внизу живота, а по спине пробегает теплая волна.
Кажется, контакт налажен.
- Я не берусь утверждать, что имею хоть какое-то представление о наших отношениях, особенно сейчас, когда все так… - мнусь в поисках подходящего понятия, - зыбко, но я просто хочу, чтобы ты знал: я бы ни от кого не скрывал. Я бы, наверное, даже… гордился.
И замираю следом, ожидая бури, грома, штормового предупреждения и урагана в десять баллов по шкале Бофорта. Но стихийного бедствия не следует. Вместо этого Беллз очень медленно, видимо, чтобы не спугнуть наваждение, ложится рядом. И молчит.
Конечно, я понимаю: сейчас он только и может, что молчать – но… это другое. Всего за несколько дней, проведенных с ним в четырех стенах, я научился понимать, когда он молчит, а когда пытается что-то сказать; определять перемены настроения, как направления морского ветра. Может быть, это и не слишком большое достижение, но для меня – целое открытие.
- Прости меня, - наконец произношу я и стараюсь вложить в свои слова как можно больше смысла, - особенно за мое сволочное поведение. Я понимаю, что тебе сейчас тяжело, но и мне не просто. Просто родители не научили меня держать язык за зубами в нужные моменты. А теперь, видимо, слишком поздно. Но я попытаюсь научиться, правда. Обещаю.
Прикрываю глаза. Я все сказал, и сейчас неважно, каким будет его ответ. Главное – я открыл все то, о чем думал, и теперь мне стало намного легче. Может быть, эффект продлится до утра. А может быть, закрепится и на всю следующую неделю.
Мэтт ничего не отвечает. Ни полувздохом, ни полусловом. Только я чувствую, как мою руку сжимают теплые пальцы, хрупкие, длинные, музыкальные. Кажется, я так давно его не касался, что уже успел забыть это ощущение, эту легкость, этих бабочек, лениво барахтающихся в животе.
Теперь они, легкие и невесомые, взлетают выше и выше, подлетают к самому горлу; сейчас я подавлюсь и начну выплевывать их всех по очереди, одну в минуту или, допустим, час. Это не играет роли.
Разве что я чувствую, что прощен. Возможно, не за все. Возможно, это заблуждение. Плевать.
За стеной Крис ворочается на неудобном диване, который мы так подло ему подсунули. Ожившие мотыльки внутри часто перебирают полупрозрачными крылышками.

 Отправлено: 20.09.11 01:17. Заголовок: *щастье* я не знаю ч..

*щастье*
я не знаю что еще говорить
это так бесподобно, великолепно, изумительно написано
если бы из текста можно было бы сделать торт, это был бы твой текст
ну нет...это слишком сухо. как то так:

 Отправлено: 20.09.11 08:32. Заголовок: "Глубже, - снова..

"Глубже, - снова приступ кашля, - узнаем друг друга. "
Я даже не знаю, что написать. Честно.
Just_Emotion - единственный автор, который лишает меня дара речи и способности мыслить хоть сколько-нибудь критически. Я и смеюсь, и плачу. Одновременно. Это - просто круто. Больше сказать нечего...