Real People Slash

Какого смотреть на то, как человек, которого ты знал веселым и отвязным пиздаболом превращается в какую-то ебанную машину, только и умеющую греть ложки над зажигалкой и вгонять иглы себе в вены. Джон никогда бы не смог даже подумать, что рано или поздно задастся этим вопросом. Вся их жизнь, она была на грани. Вот только та грань, что соблюдали они, была по-детски притворной, своего рода подростковый бунт. Кто же черт побери знал, что у Сида, мать его, Вишеза грани совсем другие или, что хуже, их нет совсем? И кто мог предположить, что этот мудозвон, разобьет и так уже расшатанную систему, привычным ходом идущую и дающую им хоть какую-то прибыль? Нет, Джон не заботился о деньгах, деньги вообще последнее, что его волновало, в отличие от того же Вишеза. Просто он никак не мог понять, что все, что досталось им так легко, теперь кануло в лету. Эти вечеринки, популярность, море разливанное бухла и беззаботного траха – все это, теперь где-то там, в истории их жизни. Вот только Джон никак не мог смириться. Он не понимал как человек, с которым он дружил, именно дружил, стал тем, кто теперь стоит перед ним на сцене и пытается петь. При этом стоит – громко сказано. Он упирается рукой в стену, с него градом льет пот и глаза смотрят в никуда. Может, Джон и хотел бы попасть в это никуда, только другими способами.
-Ебанный пиздюк! Мы деньги за это дерьмо отдали! Пой! – заорала какая-то девка в толпе, толпа же поддержала ее угрожающим кличем.
Сид лишь посмотрел сквозь нее и уронил микрофон. Джон покачал головой, не в первый вечер он приходит сюда и наблюдает похожую картину. Ему бы может и было похуй, вот только может здесь главное слово, вопреки всем законам. Он в последний раз посмотрел на сцену, ну или на то, что здесь называется сценой - деревянный помост величиной в перевернутую барную стойку, и, надев очки, вышел из бара.
Какого смотреть на то, как твой друг, с которым вы провели столько незабываемых, даже под действием бухла, моментов вдруг становится никем? Какого понять, что ты теряешь человека? Джон раньше об этом не задумывался. Да и если быть честным, он никогда вообще не задумывался. Вот только жизнь учит. Учит думать, нести ответственность, учит бороться. Жаль, что Сид не дорос до того момента, когда бы смог понять, что саморазрушение ведет только к смерти, ведь разрушая себя по частям ты рано или поздно разрушишь себя всего и ничего не останется.
Ничего.
Совсем.
Если повезет, ты сдохнешь, не повезет – останешься дегенератом только и думающим о новой дозе. И правда – лучше смерть. Вот только не каждый на нее согласится.
Джон завернул за угол. У стены, в тусклом свете фонаря, вжавшись в стену, сидела девушка. Джон подошел поближе и теперь уже сомневался в суждении насчет того, что та, сидевшая перед ним на корточках была именно девушкой. По его понятиям, он было чудовищем. Причем это мнение не всегда было таковым. Сначала для него она была просто дурой, потом блядью, потом…да, именно потом она и стала чудовищем. Просто он понял, что Нэнси не просто дура и блядь, она еще и прекрасный манипулятор. И то, что она сама оказалась затянута в ту трясину, куда тянула Сида, лишь её собственная воля. Джон испытывал к ней отвращение замиксованное с ярмарочной жалостью. И эта жалость выросла лишь на почве уважения к Сиду, ведь Сид её любил, пусть и любовь это была героиновой. Ну а Джон уважал Сида, пусть и уважать-то уже стало нечего.
Ну может не просто уважал.
Хотя сам Джон знал, что ни при каких обстоятельствах не опустился бы до уровня Вишеза. Даже будь на то причина в виде телки, каких-то своих взбалмошных желаний и прочей хуйни. Просто Джонни порой чувствовал себя намного умнее всех тех мудаков, что окружают его. Просто Роттен надеялся, что не все потерянно.
Вот только и надежды иногда бывают пустыми.
Он посмотрел на Нэнси и больше всего ему захотелось пнуть ее, чтобы она упала, размазывая свои сопли по асфальту. Ну и тут в нем проснулось чувство гордости и он лишь бросил на нее презрительный взгляд, которого за очками и не было видно.
-Сама виновата, сука.
Нэнси не обратила на него внимания, хотя он знал, она слышала.
«То, что Сид стал тем, кто он есть сейчас лишь его выбор и не стоит вмешиваться.» - думал Джон. Да и вообще, стал бы вмешиваться Сид, будь на его месте сам Джон?
Правильно, нет.
«Тогда какого хуя я тут ебу себе мозг?»
Вот только кто ему ответит, ведь это Сид мог ответить на любой вопрос.
-Ты сделал свой выбор Сидни, дело теперь за малым, - пробормотал Джон влажному октябрьскому вечеру, - Живи или сдохни….как хочешь. Мы же панки, мы всегда делаем то, что хотим.
Мы же панки.