Real People Slash

Комната 111

...Опять мы здесь. Я узнаю эти стены. Узнаю ковры, мохнатые тени в углах, паучьи лапы липкого дыма над полом. Все мягкое, эфемерное, ненастоящее. Я опять сплю? Да, точно, это тот самый сон, где мы сидим и доверяем друг другу самые страшные секреты мироздания. Делимся ими друг с другом, как две шушукающиеся школьницы на переменке... Ты возлежишь на горе подушек; я ковыряю ворс ковра пальцами ног. Идиллическая картина.

- Почему мне кажется, что мы здесь уже были?
- Само собой были. На прошлых выходных, Дом. Всего неделю назад. Помнишь?
- Нет, это что-то другое. Знаешь, бывают такие картины, которые снова и снова встают перед глазами... сколько бы ты их ни отгонял. Снова и снова.
- Да о чем ты, никак не соображу.
- Они оставляют большой яркий след в душе. Как будто выжженный на сетчатке. И ты видишь одно и то же, постоянно. Вот я – вижу эту комнату. Эти стены... ковры... подушки...
Мысль несется дальше. Сама. Мне уже не приходится подгонять её, как раньше. Шустрая, юркая, как струйка дыма. Мысль...

...Этот бокал в твоих пальцах. Тонкий, из прозрачного, почти невидимого стекла. Кажется, что ты держишь в пальцах пустоту, а чуть выше, рубиново мерцая на фоне темноты, висит в воздухе глоток вина. Всего один глоток. Ты тянешь резину: вино кончилось, это остаток, который хочется пить не час и не два – всю ночь. Для тебя вино не заменят ни пиво, ни виски, ни... Что тут у нас еще? Да всё что угодно. Стоит только покопаться в баре – отыщешь любую бутылку с любым содержимым.
Но ты любишь вино... Это красиво, да? Это Тонко. Это Изящно.
Красиво.

- ...я тоже, знаешь, часто вижу навязчивые картины.
- Да ладно? – с трудом заставляю себя оторвать взгляд от его тонких пальцев. – Какие, например?
- Например, Тинмут. Его я вижу постоянно. Такое большое, серое пятно где-то в подсознании. Грязная клякса. Выползает всегда в самый неподходящий момент и застилает взор. Вот как в последний раз – прямо на концерте. Бегаю, значит, по сцене, вокруг – море народа, и вдруг – будто кто-то на клавишу «эскейп» нажал. И я вывалился. Провалился. Смотрю – и вижу перед собой пятнадцать тысяч человек, всех жителей Тинмута. И все кричат. Орут истошно... Непередаваемый ужас меня охватил, непередаваемый.
- Может, это психологическая травма, а, Мэтт?
- А может и так.
- Хотя нет, это глупо.

...Здесь всегда темно. Почему, почему мне кажется, что мы сидим здесь уже целую вечность и просидим еще примерно столько же? Бесконечно вращающийся водоворот запахов и тактильных ощущений. Водоворот алкоголя, дыма и наших собственных мыслей.
Я вижу, как из твоего рта вылетают клочки дыма - как странные, бесформенные, туманные слова.
Мы как рыбы в стеклянном аквариуме. Нет ни входа, ни выхода. Есть только стенки. И мы.
И все то, что мы можем здесь навоображать.
И все то, что мы можем здесь наговорить.
Это наш маленький мирок, наш Воображариум, так давай же будем наслаждаться каждой минутой и надеяться, что иллюзия замкнувшегося мира не даст трещину никогда.

- Страна попугаев, - невпопад говорю я. Мэтт смотрит на меня, смотрит, не отрываясь, уже минут пять. Должно быть, я совсем одурел от жары и горького дыма и высказал вслух всё то, что плавало у меня в голове. Надо же. Надо думать, это был весьма мутный и сбивчивый монолог.
- Да что с тобой, черт побери, такое, - подает голос Мэтт.
- Страна попугаев. Что это за страна?
- Бразилия. Амазония. Эээ... Куба?
- Угадал. Теперь ты задавай вопрос.
- Ааа, мы играем в новую игру?
- Допустим.
- И каковы же её правила?
- Один загадывает загадку, другой должен её отгадать.
- Черт возьми. У меня голова кружится. Кружится... Эээ... Эээ... Страна Мудаков, Доминик?
- Америка, Мэтт.
- Аминь.

Чокаемся бокалами. У меня – виски, у тебя – все тот же драгоценный глоток вина. Ты не притронешься к нему. Ты сохранишь его.
Содержимое наших бокалов – это стиль нашей жизни. Виски. Вино. Грязный бар... И светский прием. Зимняя ночь... И летний вечер. Я безнадежен. А ты – нет...

- Теперь моя очередь загадывать загадку.
- Давай, парень, сделай это.
- Откуда берутся стихи?
- Ммм... Хм. Эта загадка не похожа на предыдущие. Я думал, ты спросишь про Страну Дураков, а я отвечу: Британия, Доминик, старушка Британия...
- Но я спросил не об этом. Откуда берутся стихи, Мэтт?
- Я понятия не имею. Из черных дыр, наверное.

...Эта комната – последняя в мире черная дыра. Все объекты исчезают в ней, даже фотоны света. Что уж говорить о нас с тобой. Это место схождения всех путей. Это точка отсчета... Мы пропали, наверно.

- Мы обречены.
Мэтт делает вид, что не слышит меня.
- В прошлый раз ты сказал что-то подобное, и нас тут же спас Том. Вытащил на белый свет и погнал работать. Может, сработает и в этот раз?
- Неужели ты так хочешь выбраться наружу?
- Нет, наверное. Рыбки в аквариуме тоже не хотят наружу. Знают, что за стенками аквариума начинается чуждая им среда обитания, что там нет воды, там воздух, который убьет их...
- За стенами этой комнаты нет дыма, Дом. Там чистый воздух. Почему-то мне кажется, что на сей раз он убьет и нас.

...Хорошо. Давай никогда не вернемся. Здесь отлично. Здесь, в этой комнате, сошлись все пути, здесь все страны мира, на любой вкус: Страна Попугаев, Страна Мудаков, Страна Нищих, Страна Индейцев, Страна Бога Шивы, Страна Белых Масок и Борцов Сумо, Страна Шейхов... И здесь мы – два кретина из Страны Дураков. Нет, знаешь, я назову эту Комнату Страной Иллюзий. Это название объединит в себе всё то, что я перечислил прежде.
Я запомню эти выходные на всю жизнь, Мэтт, я обещаю тебе. Только и ты не забывай.

- Так откуда на самом деле берутся стихи?
- Ох, Дом... ты же знаешь. За их создание отвечает Генератор Случайного Бреда.
- Врешь.
- Вру, конечно.

...Эта ночь не может длиться вечно. Конечно, не может. Она повторяется вновь и вновь с интервалом в неделю, снова и снова мы покидаем светлый внешний мир и запираемся в этой несуществующей комнате. Вдвоем. Снова и снова мы пьем, и курим, и опять пьем, и несем несусветную чушь, за которую при свете дня было бы стыдно.
Загадку этой комнаты я никогда не разгадаю до конца. Почему свой собственный тесный, задымленный мирок для нас милее целой Вселенной? Почему только здесь мы откровенны друг с другом, почему только здесь мы снимаем маски и растворяем их в темноте?
Я знаю, мы будем возвращаться сюда снова и снова. Несомненно, это здорово, когда весь мир сужается до одной конкретной точки пространства, но полно –
не пора ли нам повзрослеть?..